«Красный свитер и комната небожителей»
– Валентина Валерьевна, как становятся мастерами в Дулёво? Как вы пришли в фарфоровый промысел?
– Мои родители работали на Дулёвском заводе. Папа, Валерий Александрович, даже изобретателем был. Он нашёл способ делать пластмассовые формы для нашего плоского ассортимента. До этого использовались обычные гипсовые формы, но они недолговечны – быстро разрушаются. Папа за своё изобретение получил авторское свидетельство и медаль ВДНХ, и потом вся фарфорово-фаянсовая промышленность работала на его формах.
После школы я пришла работать на завод машинисткой, с творчеством тогда совсем не соприкасалась, но однажды меня попросили отнести приказ в художественную лабораторию живописного цеха, и там я была поражена увиденным. Когда вошла, мне показалось, что это такое необычное, неземное место и работают там небожители: солидные мужчины-художники, молодые красивые женщины; вокруг всё в цветах, в каких-то необычных формах. Всё это мне так запало в душу, что тем же вечером я задалась целью стать ученицей этих мастеров.
– В первый учебно-рабочий день не разочаровались?
– Я пришла в первый раз в красивом белом свитере. Мне дали тарелочку, стёклышко, кисточки, шпатель и показали, как расправляется краска на стекле. А саму краску дали красную! Она самая пластичная, с ней хорошо работать новичкам. К вечеру мой белый свитер стал красным, я была вся в краске. И всё, что вокруг, я захватала своими красными руками. Но были уже и некоторые результаты.
– А для чего Вам выдали шпатель?
– Краска у нас существует в виде сухого порошка – это пигмент, смешанный со стекловидным веществом (оно называется флюсом). Перед тем, как накладывать такую краску на фарфор, её нужно предварительно смешать со скипидаром и маслом. Расправляют такую краску шпателем на стекле. Она становится вязкой, и уже тогда её можно наносить на фарфор.
– Для росписи фарфора используют специальные кисти?
– Обычно мы используем беличьи кисточки. Бывает, сразу расписываем всё изделие целиком, а бывает, сначала делаем так называемую подмалёвку — нежную подложку. Обжигаем её, а потом прописываем до полной готовности, и изделие снова идёт в обжиг. Очень сложно написать узор в один обжиг, ведь трафарета здесь нет: есть только наши руки, мысли и душа. Иногда перед глазами стоит образец старого мастера. Мы продолжаем и сохраняем традиции Дулёва, соблюдая преемственность поколений.
– Получается, каждое изделие дулёвского фарфора – это ручная работа?
– У нас в художественной лаборатории всё начинается с ручной росписи. К фарфору я отношусь очень трепетно. Он всегда был для меня драгоценностью. Во время творческого процесса художники выплёскивают свои мысли на фарфор. И сервиз, и скульптура согреваются в руках автора, насыщаются его теплотой. Художник пробует варианты росписи, и, удостоверившись в том, что это достойно выглядит, позволяет огню закрепить его мысли на фарфоре. Затем художественный совет утверждает первоначальный образец. И если всё хорошо, то рекомендует изделие к массовому производству. Через некоторое время живописцы в цеху готовят целые партии произведений.
Когда мастер работает над идеей, то всегда учитывает специфику цеховой росписи. Задумка должна легко выполняться на потоке в массовом производстве.
«Агафья и её розаны»
– Долго учатся такому мастерству? Видеть подходящий рисунок, работать с формами?
– У нас всё началось с Петра Васильевича Леонова, который организовал художественную лабораторию и собрал в ней необыкновенных художников-практиков – Ивана Григорьевича Конькова, Александра Ивановича Прохорова, Владимира Климентьевича Яснецова и других. Они не учились живописи в специальных учебных заведениях, но интуитивно понимали, как расписывать изделия, чтобы нести красоту людям. Это были талантливые художники, они принесли славу дулёвскому фарфору.
Я, после того, как несколько лет поучилась у мастеров на заводе, поступила по направлению в Абрамцевское художественное училище. Но с художественной лабораторией и во время учёбы не расставалась. Без неё я не мыслила своей жизни. Все каникулы проводила на работе и туда рвалась, потому что в родных стенах кипела интересная жизнь. Учёба длилась 4 года, потом я вернулась на предприятие. Прошло время, и стала художником первой категории.
– Как отличить дулёвский фарфор от другого? Может быть, существует специальный колорит, цвета?
- Дулёвский фарфор очень легко настраивает на позитивный лад. Это жизнеутверждающий образ «Золотого оленя», это яркая «Красавица», это великолепные русские пейзажи и роскошные цветы, нежные зимние узоры и райские птицы… Безудержная фантазия наших художников позволяет окунуться в фарфоровую сказку. По цветам ограничений нет: были у нас даже чёрные розы на белом фоне. Работа называлась «Элегия» и смотрелась очень эффектно. Встречаются и синие розы, и алые. Главное, чтобы задумка художника выглядела эстетично и воспитывала покупателя.
– А ведь в Дулёво любят выписывать розы?
– О, это целая легенда! У нас всё Дулёво держится на «агашке». Это такой пышный розан, состоит из широких мазков. Он составлял в своё время основу росписи.
– Почему он называется «агашка»?
– В те времена, когда завод только начал свою деятельность как фарфоровое производство, росписью изделий занимались в основном женщины. Многие из них носили красивое русское имя Агафья, и почти все они были творцами новых вариаций розанов. Как гласят предания, часто Агафьи писали свои розаны по фарфору не кистью, а просто пальцем. Писали лихо, броско. Тогда-то впервые и появились непосредственные привлекательные рисунки, названные по имени художницы Агафьи «агашками».
«Фарфоровая Русь»
– Дулёвские мастера делают и посуду, и скульптуру, и вазы. А что больше всего любите расписывать Вы?
– Я люблю работать над росписью скульптуры. У нас с московским скульптором Татьяной Белусь есть замечательная работа – светлый образ семьи последнего российского императора Николая II в фарфоре. Основой для работы над скульптурой стали фотографии. Я обратила внимание, что все Романовы, в основном, всегда в белом, может, только пояски у платьев отличаются по цвету. Мне хотелось показать ткань на скульптуре, но фарфор ведь совершенно гладкий, глазурованный, а платья кружевные. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы достигнуть желаемого результата.
С удовольствием расписывала скульптуры «Охотник с беркутом», «Каштанка», «Роман с контрабасом» и ряд других.
Интересно было работать над композицией «Русский костюм», она участвовала во многих выставках. Люблю, когда есть возможность творить неспешно, когда спокойно можно искать материал, перерабатывать его на фарфоровый лад. В композицию «Русский костюм» входит штоф в виде церкви, большое блюдо и маленькие тарелочки. На блюде и тарелочках изображён платок, а на его фоне стоят фигурки в ярких нарядах разных областей России.
– Раз уж разговор зашёл о ярких красках, не могу не спросить про безопасность такой фарфоровой посуды.
– Мы за свою продукцию в этом плане спокойны. Наш фарфор экологически безопасен, и это подтверждается сертификатами качества продукции.
«Футбол за самоваром»
– Про старинные узоры, «агашку» и русские наряды понятно. А что-нибудь современное создаёте в дулёвском фарфоре?
– Мы всем коллективом принимали участие в Чемпионате мира по футболу 2018 года! Было решено, что Дулёвский завод будет играть в футбол, но по-своему. Для чемпионата мы создали большую фарфоровую коллекцию: сувениры «Забивака», посудау с символикой ФИФА и даже самовар.
– В таком фарфоровом самоваре можно и чай вскипятить?
– Этот самовар – декоративное изделие. Он послужит для украшения интерьера, создания хорошего настроения и позволит сохранить память о большом спортивном событии в жизни страны.
– Вы работаете на заводе почти 50 лет и до сих пор говорите об этом месте с гордостью и нежностью. В чём секрет такой любви?
– Товарная марка нашего завода – сокол – красивая, гордая и сильная птица. В 1958 году скульптура «Сокол» на Всемирной выставке в Брюсселе была удостоена высшей награды – медали Гран-при. И с 1964 года «Сокол» стал товарной маркой Дулёвского фарфорового завода. В ней отражена суть нашей деятельности, нашего творчества. Мы дарим людям звонкую фарфоровую красоту. Надеюсь, что так было и будет всегда!
