Фото Надежды Росляковой
Кокошник — не просто предмет материальной культуры. Возможно, он несёт в себе определённую смысловую и даже сакральную нагрузку?
— Я не могу утверждать, что смысловая и сакральная нагрузка здесь наверняка есть. Для этого необходимы достоверные сведения от тех, кто эти головные уборы носил. Сегодня точно известно лишь, что замужние русские женщины обязательно скрывали волосы под головными уборами. Такая особенность и по сей день существует у других народов: для многих архаичных культур это старинная традиция. Иногда, действительно, предметы одежды и быта мы хотим романтизировать, найти тайные смыслы. На такой волне в 80-х годах прошлого века появились даже несколько околонаучных работ.
Я не утверждаю, что волшебства в кокошниках нет, что символика никак не влияет на человека, но у нас, как у цивилизации, достоверной информации об этом пока нет, мы не умеем это выверять математикой.
Однако процесс работы похож на тайный обряд: хлопковый шнур, которым мы вышиваем орнамент, не должен прерываться, и, пройдя весь рисунок от начала до конца, шнур возвращается и смыкается в начальной точке.
Как ношение кокошника ограничивалось статусом женщины? Можно ли отличить кокошники по региону их создания?
В целом головные уборы можно разделить на два типа, маркирующих статус в социуме: уборы замужних женщин, они полностью покрывали волосы — повойник, шамшура, кокошник, сорока, кичка и др., и уборы, которыми украшали себя девушки — повязка, перевязка (прямоугольный расшитый отрез ткани вокруг головы), коруна, венец, почёлок, иногда могли быть просто ленты. И в каждом регионе страны и даже в соседних сёлах, одежда и головные уборы разительно отличались.
При этом надо понимать, что мода тоже менялась, хоть нам иногда кажется, что старина — это нечто незыблемое. К примеру, есть упоминание, что девушки в Архангельской губернии начала XIX века носили головодцы (дугообразный головной убор, украшенный золотным шитьём), но затем они вышли из моды и популярными стали высокие цилиндрические повязки. Рукава постепенно укорачивались. На многих фотографиях начала XX века девушки запечатлены в старинных расшитых жемчугом корунах, парчовых сарафанах и в рубахах с короткими рукавами, в руках — зонтики. Вряд ли двумя веками раннее, например, существовал зонтик у русских селянок, и вряд ли было допустимо носить короткий рукав — это всё веяния моды. Мы видим, как мода, пусть по нашим меркам и медленно, но менялась и влияла на костюм.
На фото: коруна Вологодской губернии
Что касается местных различий в костюме в целом и в головных уборах в частности, то, действительно, каждый предмет можно отнести к определённому региону. Русский национальный костюм не существует как некий единый комплекс. Он всегда представлен в своих локальных вариантах, местных традициях. Ведь и сейчас, несмотря на глобализацию, одежда в разных странах, городах и даже районах одного города всё же отличается. Во времена, когда о моде можно было получить информацию только «из уст в уста», она заметно различалась по регионам. В том числе и поэтому в конце XIX века, когда появилась фотография, государство тратило значительные средства, отправляя художников, фотографов и профессиональных путешественников в экспедиции по стране. Чтобы они собирали информацию о том, как же страна выглядит. И те привозили предметы одежды, быта, описывали обычаи, говор, издавали журналы и заметки.
На фото: почёлок Архангельской губернии
Девушки и женщины могли сами себе шить головные уборы или этим занимались только мастера?
— Наиболее простые вещи девушки могли и сами изготовить, а сложными, праздничными головными или просто дорогими уборами занимались частные мастера и артели, мастерские при монастырях. Работа с драгоценными материалами требует специального образования и часто особого мастерства, и материалы для жемчужного и золотного шитья вряд ли были доступны всем. Богато расшитые головные уборы делали на заказ или для продажи на ярмарках. Нередко они могли стоить как дом или несколько голов скота. Сейчас это звучит немного странно, но заметьте: мы и сегодня покупаем технику и автомобили, которые по цене сильно превышают наши доходы. И, как в старину, мы часто делаем это для демонстрации обществу или удовлетворения личного статуса. Одежда — это текст, передача информации вовне и внутрь себя.
На фото: венец Архангельской губернии
В шитье кокошника вы используете технику «сажение по бели». Что это за техника и как вы ей овладели?
— Я учился у Ярины Николаевой, виртуозной золотошвеи, руководительницы фольклорного ансамбля «Таусень», в котором я пел. На мои расспросы о кокошниках она предложила просто научить меня, и уже 6 лет я шью кокошники по старинным технологиям и изучаю эту технику. Сажение по бели — техника орнаментального шитья жемчугом (перламутром, бисером, стеклярусом) по настилу, «по бели». Бель — это витой хлопковый или льняной шнур диаметром от 1 до 6 мм. Он нашивается на ткань, образуя орнамент, а поверх него крепится нить жемчуга. Орнаментальное шитьё жемчугом относится к древнерусскому искусству, то есть искусству, которое существовало до XVII века включительно. Россия не только добывала жемчуг в пресных северных реках, но также была главным покупателем жемчуга в мире. Потому что Россия — единственная в мире страна, где шитьё жемчугом расцвело и было настолько популярно.
Об этом есть прекрасная книга Лидии Якуниной «Русское шитье жемчугом», 1955 года издания, где опубликованы исследования, приведены документы и указы, описаны примеры и технологии. Жемчугом обильно расшивались церковные облачения, ризы икон, одежда знати и праздничные костюмы. Сейчас жемчуг относительно недорогой, но так было не всегда, выращивать его научились только в начале ХХ века в Японии.
Фото Надежды Росляковой
Жемчуг — чудо природы: единственный круглый камень. Огранивая драгоценные камни, мы уподобляем их именно жемчугу. Сейчас его выращивают в тёплых странах (в Японии и Катаре — морской, в Индии, Таиланде, Китае — речной). Самым дорогим жемчугом остаётся японский и катарский: его выращивают крепким, он тяжелый, ровной круглой формы. Азиатский жемчуг неровный, больше похож на дикий.
Вокруг добычи жемчуга бытует много мифов. В одном музее мне рассказали, что девушки, которые ловили жемчуг, слизывали жемчужину языком, чтобы придать ему идеальную форму и сделать жемчужину светлой и чистой. Для этого они аккуратно открывали ракушку, а затем выпускали её обратно в реку. В действительности ракушку невозможно открыть, не повредив, и для языка это довольно опасная манипуляция, ведь у устрицы очень мощная мышца.
Интересно узнать и о других материалах, которые вы используете: например, из чего сделан каркас кокошника, сложно ли подбирать и приобретать всё необходимое?
— Каркас чаще всего — несколько склеенных слоев ткани или бумаги. В разных кокошниках можно встретить картон, бересту, деревянную дощечку. Шесть лет назад подбирать материалы было довольно сложно. Но сегодня в интернете очень много доступных магазинов, которые удовлетворяют любые изысканные запросы: можно найти и антикварный бисер, и средневековые ткани. Всё ещё существуют блошиные рынки. В последнее время мне почти не приходится искать специально, поскольку многое просто накопилось, что-то часто дарят.
Я использую и современные, и старинные материалы, которые иногда просто никуда неприменимы. Недавно сделал несколько венцов из очень хрупкого шёлкового бархата XVIII-XIX века, сшить из него большое изделие уже нельзя — он потёртый и ломается в руках. Но он удивительно красивого цвета, и в следах времени тоже есть своя волшебная красота. Чтобы эта ткань не исчезла на свалках, чтобы продолжила ещё жить, я сшил простые венцы, и девушки их сразу оценили, раскупили очень быстро.
На фото: двурогий кокошник — донце
Расскажите о себе, пожалуйста. Как, когда и почему увлеклись производством именно кокошников?
Меня заинтересовало это явление в культуре. Все знают слово «кокошник», но никто не знает, как он действительно выглядит. Всё, что можно было найти в интернете шесть лет назад — это пластмассовые маскарадные кокошники, имеющие очень отдалённое отношение к настоящим уборам, которые действительно носили. При этом сам кокошник остаётся очень знаковым для русской культуры. Это слово узнаваемо в любой стране мира, наряду со словами «водка», «ушанка», «балалайка», «икра». И когда я сшил первый головной убор — это был похожий на снежинку венец Архангельской губернии с картины Константина Маковского, — то понял, что кокошник достоин другой судьбы. Мы же используем в интерьерах, например, африканские маски, афганские ковры, индийские подушки, которые расшивают, кстати, мужчины. Это предметы, представляющие традиции других стран. Кокошник также прекрасно вписывается в современный интерьер. И его можно надеть по случаю торжественного события. Как минимум, на свадьбу.
Есть и другие мастера и школы, которые делали кокошники и исторические костюмы до того, как этим начал заниматься я. И чаще всего это была работа в рамках учебного или научного процесса, который не выходил за рамки сообщества и фестивалей. Мне же интересно сотрудничать с фешн-фотографами и журналами, и делать так, чтобы настоящие кокошники теперь можно было купить.
Так у вас сейчас есть конкуренты?
— Сейчас действительно много мастеров, которые занимаются головными уборами, многие обратили внимание на кокошники как тему для узкого изучения. Но мы не конкуренты. Во-первых, мы все дружим и общаемся. Во-вторых, чтобы быть конкурентами, нужно шить, например, современную одежду. А когда мы занимаемся таким искусством — это не конкуренция, мы возделываем одно поле, здесь все друг с другом открыто делятся опытом, найденными материалами, обнаруженной информацией.
Чтобы традиция жила, мастера её передают ученикам. Планируете ли вы как-то передавать своё увлечение, популяризировать мастерство изготовления кокошника?
Я уже популяризирую мастерство, поэтому вы берёте у меня интервью. Я рассказываю о старинных технологиях и уборах в соцсетях, выступаю на форумах, по приглашению провожу мастер-классы, езжу с лекциями или организую их сам, участвую в выставках, работаю с фотографами.
Фото Андрея Луконина
Как вы думаете, есть ли будущее у кокошника как предмета одежды? Или он останется скорее интерьерным украшением?
— Думаю, если мы сохраняем прошлое, то уже дарим ему будущее: изучая историю и традиции, мы даём им шанс на дальнейшую жизнь. Всегда будет интерес к тому, как люди жили раньше. Всегда интересны люди, которые занимаются прошлым и сохраняют лучшее.
Будут ли кокошники носить каждый день в метро? Нет, не будут. Особенно дорогие и неудобные, это бессмысленно. Но в качестве аксессуара кокошник сегодня всё более интересен. Это необычно, красиво, экстравагантно, это восхищает окружающих. Кроме того, во всём мире формируется новый тренд в моде — trad-punk или traditional punk. Это стиль в одежде, который предполагает сочетание предметов разных эпох одновременно: современных технологичных с традиционными, даже антикварными. К нему можно отнести и марки одежды, которые основаны на историческом крое и силуэте, так что зритель уже не отличает, одежду какой эпохи вы носите.